Рога

Со времен каменного века рога играли роль в жизни людей. Поднимающая в своей руке рог «Венера Лоссельская» (одна из палеолитических венер, представляющая собой барельеф обнаженной женской фигуры, выполненный на известняке и покрашенный красной охрой, найдена на юге Франции – прим.пер.) принадлежит культуре охотников, хоронивших своих мертвых в обрамлении из рогов. С появлением сельскохозяйственной культуры значение рогов, особенно бычьих, сохранилось – они олицетворяли силу и опасность и были связаны с телом, которое очень явно демонстрировало способность к оплодотворению. 

«Рог изобилия» или cornucopia (лат.) появился в латинской культуре как значимый символ богатства в то время, как ученые умы того времени предполагали, что рога у животных представляли собой концентрированные побеги жизненной субстанции, которая в обычном состоянии содержится внутри головы: «Влага, непрерывно поступая внутрь, выталкивает часть  себя наружу, и выходящая из тела жидкость отвердевает, застывает под воздействием воздуха и превращается в рог» (Р.Б.Онианс. Истоки европейской мысли: о теле, разуме, душе, мире, времени и судьбе, 1951 г.).

Христианство унаследовало уважение к рогам, поскольку звук ритуального рога барана, антилопы или горного козла в еврейский новый год символизирует «голос» Яхве; за этим последовало представление о том, что «трубой» архангела Гавриила, возвещающей Второе пришествие Христа, будет не духовой инструмент – как изображают художники – а тот же самый шофар (Откровение 11, шофар – еврейский ритуальный духовой инструмент из бараньего рога, прим.пер.). Несмотря на это христианский «дьявол» унаследовал свою внешность от Пана, греко-римского козлоного бога с рогами. А воззрения христианского аскетизма сохранились в английском языке в слове «horny» (англ., сексуально-возбужденный, horn – рог, прим. пер.), которым обозначалось состояние греховного сладострастия или «похоти».

Since the Stone Age, horns have played a role in the lives of human beings. The “Venus of Laussel” held aloft her horn for a hunting culture that buried its dead surrounded by horns. The subsequent agricultural period continued to value the horns of the bull in particular — they were powerful and dangerous yet attached to a body whose fertility was just as conspicuous.

 A cornucopia or “Horn of Plenty” emerged as a significant symbol of abundance in Latin culture while scientists of the time hypothesized that horns on an animal were concentrated out-crops of the life-substance normally contained within the head: “The moisture, being continuous and flowing in, thrusts out the parts in front of it and the emerging liquid outside the body becomes hard, the air congealing it and turning it to horn” (Onians, 237).

Christianity inherited an appreciation for horns since it was the horn of a ram, antelope, or ibex that was blown ritually at the Jewish New Year as the “Voice” of Yahweh; it followed that the “trumpet” of the archangel Gabriel sounding the Second coming of Christ would be no brass instrument –as artists would have it — but this same shofar (see Revelation 11). Nevertheless, the Christian “Devil” was derived from Pan, a Greco-Roman goat god with horns. It followed in ascetic Christendom that when one felt sinfully concupiscent or “lustful” — one felt “horny.”

Onians, R. B, The Origins of European Thought. Cambridge, UK, 1991. 

Образы из Архива ARAS: